Дополнительный материал о конфуции. Конфуций

Конфуций - одна из самых загадочных и влиятельных исторических личностей в истории мира. Родившись более 2,5 тысяч лет назад на территорий распавшегося единого древнекитайского Чжоуского государства, он стал одним из первых философов, учения которых даже сегодня имеют значение для последователей его учения, историков, а также государственных деятелей.

Вокруг личности Кун-цзы возникло немало мифов и мистификаций, что характерно для почитаемых и почти обожествленных исторических персоналий. Но кроме этого, о жизненной истории Конфуция есть достаточно надежных сведений, которые помогают определенно составить портрет древнекитайского мудреца и философа.

Как один из первых идеологов правильной, ответственной и от части персонализированной государственной машины, "Учитель" стал примером для многих поколений китайских бюрократов, которые во все времена отличались слаженностью работы и исполнительностью. Гуманистическая и, в то же время, ориентированная на государственную справедливость идеология этики в государственных и бытовых делах, развитая Конфуцием и его учениками, не только стала основой состоятельности больших азиатских государств, но даже получила статус религиозного течения, хотя таким по сути не является.

Чтобы разобраться, что принесли миру идеи Конфуция, стоит более детально рассмотреть его жизнь, учения и какие от этого возникли последствия.

Рождение и значение имен философа

Конфуций родился во времена междоусобных войн в Китае, после развала Чжоуского государства, когда начался период так называемых "срединных" царств, - в 552 или 551 годах до н.э. Согласно некоторым исследованиям, настоящая дата рождения (552 год) была подменена учениками Конфуция, чтобы придать ей более сакрального смысла.

В существовавшем на то время царстве Лу, в котором родился философ, велась летопись под названием "Чунь цю" (летопись "Весен и осеней") - с 722 по 481 гг. до н.э., а с 481 по 221 гг. до н.э. - летопись "Чжань-го" (летопись "Воюющих государств"), давшая название соответствующему периоду истории Древней Поднебесной.

Местом рождения для будущего "Учителя" всего Китая стал город Цзоу царства Лу. Сегодня этот город носит другое название - ЦюйФу, и находиться в одной из провинций КНР - Шаньдун.

Имя Конфуций - происходит от латинского варианта одного из имен философа: Кун-фу-цзы - Confucius. Иногда встречается форма имени Кун-цзы, или просто Цзы. Стоит понимать, что Цзы - это только приставка к имени обозначающая термин "Учитель", под которым он известен большинству почитателей.

При рождении Конфуций получил два имени Цю и Чжун-ни, которые соответственно означают "холм" и "второй из глины", что связано с историей рождения - этими именами его нарекла мать.

Когда родители будущего мудреца узнали, что у них будет ребенок, то отправились в паломничество к святому месту, чтобы вымолить у божества Глиняного холма рождения сына-наследника. После удачных родов неподалеку святого места мать наградила философа.

Семья и происхождение

Мать Конфуция Янь Чжицзай была младшей из троих сестер в своей семье. Она родилась в 568 году до н.э. и на момент заключения брака ей не было даже 20 лет.

Отец мудреца был военным в возрасте по имени Шулян Хэ. Когда он решил жениться, то, как повествуют древние источники, ему было 66 (по некоторым данным - 63) лет. Причиной поисков новой жены послужило то, что у Шулян Хэ не было наследников, а единственный имеющийся сын (Бо Ни, известный также как Мэн Пи), рожденный от наложницы, оказался больным от рождения и на роль преемника не подходил.

Одна из версий истории рождения Конфуция заключается в возможности его появления на свет, как внебрачного сына Шулян Хэ. Дело в том, что женитьба 60-летнего старика с молодой девушкой в то время воспринималось как варварство - таким старым мужчинам не принято было создавать новую семью. Последователи конфуцианства версию внебрачного происхождения "Учителя" отрицают, а исторических доказательств этой теории нет.

По происхождению Шулян Хэ из рода Кун был потомственным Ши - из сословия дальних родственников и побочных ветвей аристократических фамилий Китая. Исследователям, занимавшимися поисками происхождения рода Кун, стало известно, что он произошел от одного из сыновей Ди И - предпоследнего из императоров династии Инь, который был правителем Китайского государства в период с 1101 по 1076 гг. до н.э.

Несколько поколений предков Конфуция имели славу, богатство и отличались хорошими традициями образования, общественно-политической и духовной деятельности. Во времена Му Цзинфу (прадедушка Конфуция во 2 поколении) семью Кун начали преследовать, после чего тот скрылся на территории Лу, где семья лишилась бывших благ, известности и влияния. С тех пор все преемники служили правителям Лу, входя таким образом в сословие Ши.

Именно из Ши вырастал в тот период слой бюрократического аппарата государства, отличающегося определенными ценностями. Образование, почитание истории и древних правителей передавалось в семьях Ши от поколения к поколению, что также отразилось и на ценностях самого Конфуция.

Бедность, собственная семья, обучение

Поскольку отец Конфуция умер от старости, когда его сыну было только три года, а от его матери отвернулась семья, то будущему философу пришлось все детство и юность прожить с матерью в нищите. Он долгие годы занимался грязной работой, чтобы иметь средства к существованию.

В возрасте 15 лет будущий мудрец начинает осознавать важность образования и приступает к изучению 5 искусств (чтение и каллиграфия, математика, ритуалы, стрельба из лука, езда на колеснице).

В 16-летнем возрасте Конфуций лишился матери. Сначала он похоронил ее на Дороге Пяти отцов Уфуцюй, чтобы потом иметь возможность похоронить рядом со своим отцом, о месторасположении могилы которого он на момент смерти матери ничего не знал. Янь Чжицзай решила не рассказывать об этом сыну. Но позже Конфуций узнал о месте захоронения отца - возле горы под названием Фаншань, после чего перенес к нему и прах матери.

В 19-летнем возрасте Конфуций женился. В браке родились сын Ли и 2 дочери. С сыном Конфуций имел напряженные отношения, из-за чего позже его ученики назвали своего "Учителя" строгим и требовательным к собственному сыну.

Овладев пятью искусствами, малоизвестный будущий мудрец получает должность в клане Цзи - становиться счетоводом и ответственным за скот.

Некоторые писатели того времени создали миф о том, что в этот период Конфуций встретился с Лао-Цзы в царстве Чжоу, основательных исторических подтверждений чему исследователи так и не нашли.

В 27 лет Конфуций получил достаточно высокую должность в царстве Лу - в главной кумирне, а в 30 лет у философа наконец появилась возможность открыть собственную школу.

Школа Конфуция

Открыв свою собственную школу, философ наконец начал реализацию своих основных идей.

Во-первых, он начал обучать в своей школе всех желающих за довольно скромную плату - связку сушеного мяса. Таким образом практически любой китаец мог получить доступ к обучению.

Как сообщается в исторических источниках, общее число учеников школы достигло 3 тысяч человек. При этом известно о 70 учениках Конфуция, ставших его преемниками на пути распространения идей, образовавших в итоге концептуальную основу конфуцианства, ставшего в итоге религиозным учением.

В некоторых источниках указывается число 72 ученика, но историки утверждают, что это лишь одна из многих попыток придать символизм истории жизни философа.

На протяжении работы школы Конфуций длительное время развивает свои учения, а также пытается найти великих правителей - "благородных мужей", которые смогут на практике реализовать его подход правильного управления.

Кроме того, в исторических документах существуют сведения о посещении школы известными общественно-политическими деятелями и руководителями отдельных царств и земель.

Поиски великих правителей

После создания собственной школы в 522 году до н.э. Конфуций обращается к разным правителям китайских царств, которые могли бы воплотить в жизнь его мировоззрение касательно принципов управления государством. В связи с этим Конфуцию приходится много путешествовать и становиться участником, а также жертвой интриг.

В 517 году до н.э., в возрасте 35 лет "Учитель" отправился в царство Ци, где в итоге задержался на пару лет, но в 515 году до н.э. вынужден был покинуть дворец правителя Ци - Цзин-гуна. Причиной ухода со двора правителя царства Ци послужило давление со стороны местного аристократического сословия.

Конфуций вернулся в Лу и, получив дипломатическую должность в 500 году до н.э., успешно работал на своем посту, пока не был спровоцирован представителями царства Ци при выполнении одного из ритуалов жертвенной церемонии.

После этого философ покинул свою должность в Ли, а в последующие годы много путешествовал. Около 14 лет заняли у Конфуция его посещения разных царств. Согласно исследованиям, он прошел не менее 9 больших дворов, общаясь с правителями и выполняя роль наставника.

Кроме этого, Конфуций в этот период собрал немало поклонников по всему Китаю.

Учение Конфуция

Главный образ, созданный Конфуцием, был образ учителя, который передает знания, а не создает их. В понимания философа и его последователей, учение конфуцианства берет истоки из почитания древности.

Древность, как ее понимают ученики школы китайского мудреца, является эталоном правильного образа действий.

В этом кроется и некоторая опасность концепции конфуцианства насчет поклонения древности, поскольку поступки легендарных правителей прошлого по умолчанию считаются верными, а все, что входит в конфронтацию с ними - ложное, неистинное. Хотя в то же время Конфуций признает, что главные примеры для подражания - древние правители Яо и Шунь - также не являлись идеальными и "совершенномудрыми", о чем встречаются записи в книге "Лунь-юй".

"Лунь-юй" - главный текст конфуцианства, книга, собравшая все основные высказывания Конфуция, имеющие отношение к его учениям.

В основе конфуцианства стоит определение двух типов людей:

• цзюнь-цзы - благородный человек, добродетельный муж, личностный эталон;
• сяо жэнь - маленький, простой человек, неспособный понять учение.

Обладающий добродетелями цзюнь-цзы должен иметь пять главных жизненных качеств, которые и стали основой для мировоззрения последователей великого мудреца и учителя.

Добродетели и принципы конфуцианства

Пять добродетелей благородного мужа, согласно Конфуцию, также имеют некоторое отношения к стихиям, которых в Китая также насчитывается 5. Уже позже, после формирования и обоснования этих добродетелей им в соответствие начали ставить стихии.

Жэнь (человеколюбие) - главная добродетель в человеке, определяющая его способность придерживаться правильного баланса любви и ненависти. Жэнь можно определить, как стремление к статусу-кво: не делать другому человеку того, чего не хочешь, чтобы сделали тебе. Стихия - дерево.

Чжи (мудрость) - благодетель, которая помогает человеку не только принимать знания, но и реализовывать их на практике. Истинной мудростью, согласно Конфуцию, обладает лишь тот, кто "размышляет и учиться", поскольку первое без второго - губительно, а второе без первого - напрасная трата времени. Стихия - вода.

И (справедливость) - постулат, в некоторой степени уравновешивающий жэнь и исходит из него. Он указывает на необходимость соответствия внешней формы внутреннему знанию. Стихия - металл, символ прочности, прямоты, однозначности.

Ли (ритуал) - благодетель, отвечающая за нормативное поведение и выполнение предписаний, согласно которым устроено общество. Неподобающее ли должно оставаться вне пределов устоя общества, оно не должно вызывать интерес. Соблюдение ритуала - важнейшая основа сохранения баланса, которая выступает также нормативной предпосылкой конфуцианства, обуславливая важность действий каждого члена общества, находящегося на своем месте. Соответствует огню, энергии движения и роста общества.

Синь (искренность) - определяет меру осторожности в поступках. Этот постулат предвидит выполнение данного слова, а также необходимость исправления ошибок. Понятия стыда, радости или любых других естественных реакций в конфуцианстве - показательные. Земля в качестве стихии уравновешивает ли - во избежание высокомерия и лицемерия.

В конфуцианстве сформулировано также несколько важных понятий для полноты концепции.

Сяо (почтение) - важная особенность благородного мужа. Только почитая старших, руководителей, родителей можно стать благородным мужем, претендовать на то, чтобы стать достойным правителем. С другой стороны, родитель и правитель должны ощущать отцовскую любовь к младшим.

Тянь (небо) - самый достойный пример подражания в плане ритуала ли. Первыми подражателями стали Яо и Шунь, которые создали нормы и ритуал.

Дао (путь) - правильный путь, этический, порожденный человеком и небом. Цель человека в жизни - пройти этот путь.

Чжэн-мин (выправление имен) - самый важный критерий оценки человека и его добродетелей. Если поступки человека соответствуют его месту в обществе, то он носит правильное имя, название. Если человек ведет себя неподобающе, например, не как правитель, то он не может быть правителем. Здесь мысли апологетов конфуцианства переплетаются с постулатами меритократии. Важность чжэн-мин в учении Конфуция проявилась даже в том, как он подбирал учеников.

Смысл и значение конфуцианства на Востоке

Конфуцианство дало старт многовековым процессам образования мощной идеологической подоплеки китайского общества. Также учения философа вышли далеко за пределы Поднебесной.

Постулаты конфуцианства коренным образом противоречат моизму, проповедующему "всеобщую любовь", предлагая обществу любовь справедливую, что делает конфуцианство более социализированным и менее утопичным, чем моизм.

С другой стороны, концепция последователей Конфуция опровергает необходимость придерживаться закона, к чему призывают сторонники легизма. В противовес "букве закона", можно сказать, конфуцианство открывает широкие возможности для соблюдения "духа закона".

Становясь основой к подходу управления, учение Конфуция коренным образом изменяет суть управления. Благодаря своему влиянию оно стало этико-политической нормативной основой китайского общества и утверждается на своих позициях, несмотря на все исторические, политические и экономические изменения мира в целом и Поднебесной в частности.

Смерть Конфуция и его наследие

Конфуция похоронили в родном Цюйфу в 479 году до н.э. Ему было 73, когда он умер, хотя некоторые исследователи пытаются доказать, что он умер в 72 года (сакральное число). Несмотря на это, имя философа навсегда останется в истории и памяти человечества.

Собрание "Лунь-юй" ("Рассуждения и разговоры") - сегодня главный источник мудрости великого Кун-Цзы. Многие книги, которые приписывают ему, он не писал, или же об этом отсутствует достоверная информация.

Начиная со времен Хань (2 век до н.э. - 2 век н.э.) на его могиле и в построенном возле нее храме паломники совершают обряды и поклонение. Жизнь и наследие Конфуция привлекает интерес всего населения планеты на протяжении вот уже 2,5 тысяч лет, и скорее всего, будет оставаться актуальной и дальше, как минимум для 6,5 миллионов последователей конфуцианства в мире.

Поднебесной .

Биография

Конфуций был сыном 63-летнего военного Шулян Хэ (叔梁纥, Shūliáng Hé) и семнадцатилетней наложницы по имени Янь Чжэнцзай (颜征在 Yán Zhēngzài). Отец будущего философа скончался, когда сыну его исполнилось всего полтора года. Отношения между матерью Конфуция Янь Чжэнцзай и двумя старшими женами были напряженными, причиной чего был гнев старшей жены, которая так и не смогла родить сына, что очень важно для китайцев того периода. Вторая жена, родившая Шулян Хэ слабого, болезненного мальчика (которого назвали Бо Ни), тоже недолюбливала молодую наложницу. Поэтому мать Конфуция вместе с сыном покинула дом, в котором он родился, и вернулась на родину, в г. Цюйфу , но к родителям не вернулась и стала жить самостоятельно .

С раннего детства Конфуций много работал, поскольку маленькая семья жила в бедности. Однако его мать, Янь Чжэнцзай, вознося молитвы предкам (это было необходимой частью культа предков , повсеместного в Китае), рассказывала сыну о великих деяниях его отца и его предков. Так у Конфуция крепло осознание того, что ему необходимо занять достойное его рода место, поэтому он начал заниматься самообразованием, в первую очередь - изучать необходимые каждому аристократу Китая того времени искусства . Усердное обучение принесло свои плоды и Конфуция назначили сначала распорядителем амбаров (чиновником, ответственным за прием и выдачу зерна) в клане Цзи царства Лу (Восточный Китай, современная провинция Шаньдун) , а потом чиновником, отвечающим за скот. Будущему философу тогда исполнилось - по оценкам разных исследователей - от 20 до 25 лет, он уже был женат (с 19 лет) и имел сына (по имени Ли, известного также под прозвищем Бо Юй) .

Это было время заката империи Чжоу , когда власть императора стала номинальной, разрушалось патриархальное общество и на место родовой знати пришли правители отдельных царств, окружённые незнатными чиновниками. Крушение древних устоев семейно-кланового быта, междоусобные распри, продажность и алчность чиновников, бедствия и страдания простого народа - всё это вызывало резкую критику ревнителей старины.

Осознав невозможность повлиять на политику государства, Конфуций подал в отставку и отправился в сопровождении учеников в путешествие по Китаю, во время которого он пытался донести свои идеи правителям различных областей. В возрасте около 60 лет Конфуций вернулся домой и провёл последние годы жизни, обучая новых учеников, а также систематизируя литературное наследие прошлого Ши-цзин (Книга Песен), И цзин (Книга Перемен) и др.

Ученики Конфуция по материалам высказываний и бесед учителя составили книгу «Лунь Юй » («Беседы и суждения»), которая стала особо почитаемой книгой конфуцианства (среди многих подробностей из жизни Конфуция там вспоминается Бо Юй 伯魚, его сын - также называемый Ли 鯉; остальные детали биографии сосредоточены большей частью в «Исторических записках» Сыма Цяня).

Из классических книг произведением Конфуция несомненно можно считать только Чуньцю («Весна и Осень», летопись удела Лу с 722 по 481 г. до н. э.); затем весьма вероятно, что он редактировал Ши-цзин («Книга стихотворений»). Хотя число учеников Конфуция определяется китайскими учёными до 3000, и в том числе около 70 ближайших, но в действительности мы можем насчитать известных по именам всего только 26 несомненных его учеников; любимейшим из них был Янь-юань . Другими близкими его учениками были Цзэн-цзы и Ю Жо (см. en:Disciples of Confucius).

Учение

Хотя конфуцианство часто называют религией , в нём нет института церкви, и для него не важны вопросы теологии . Конфуцианская этика не религиозна. Идеалом конфуцианства является создание гармоничного общества по древнему образцу, в котором всякая личность имеет свою функцию. Гармоническое общество построено на идее преданности (чжун , 忠) - лояльности в отношении между начальником и подчинённым, направленной на сохранение гармонии и самого этого общества. Конфуций сформулировал золотое правило этики : «Не делай человеку того, чего не желаешь себе».

Пять постоянств праведного человека

Нравственные обязанности, поскольку они материализуются в ритуале, становятся делом воспитания, образования, культуры. Эти понятия у Конфуция не были разведены. Все они входят в содержание категории «вэнь» (первоначально это слово означало человека с разрисованным туловищем, татуировкой). «Вэнь» можно истолковать как культурный смысл человеческого бытия, как воспитанность. Это не вторичное искусственное образование в человеке и не его первичный естественный слой, не книжность и не природность, а их органический сплав.

Распространение конфуцианства в Западной Европе

В середине XVII века в Западной Европе возникла мода на все китайское, и вообще на восточную экзотику . Эта мода сопровождалась и попытками освоить китайскую философию, о которой часто стали говорить иногда в возвышенных и восхищенных тонах. Так, например, англичанин Роберт Бойль сравнивал китайцев и индусов с греками и римлянами.

В 1687 году выходит в свет латинский перевод «Лунь юя» Конфуция. Перевод подготовила группа иезуитских учёных . В это время иезуиты имели многочисленные миссии в Китае. Один из публикаторов, Филипп Купле, возвратился в Европу в сопровождении молодого китайца, крещёного под именем Мишель. Визит этого гостя из Китая в Версаль в 1684 году дополнительно придал интерес к китайской культуре в Европе.

Один из самых известных иезуитских исследователей Китая, Маттео Риччи , пытался найти концептуальную связь между китайскими духовными учениями и христианством. Возможно, его исследовательская программа страдала европоцентризмом , но исследователь не готов был отказаться от мысли, что Китай мог успешно развиваться вне приобщения к христианским ценностям. При этом Риччи говорил, что «Конфуций является ключом к китайско-христианскому синтезу». Более того, он считал, что всякая религия должна иметь своего основателя, получившего первое откровение или Пришедшего , поэтому он назвал Конфуция основателем «конфуцианской религии».

Популярность Конфуция утверждается в дин. Хань: в литературе этой эпохи он выступает уже не только учителем и политиком, но и законодателем, пророком и полубогом. Интерпретаторы комментариев к «Чуньцю» приходят к выводу, что Конфуций удостоился получить «небесный мандат », и поэтому называют его «некоронованным ваном ». В 1 г. н. э. он становится объектом государственного почитания (титул 褒成宣尼公); с 59 н. э. за ним утверждаются регулярные приношения на местном уровне; в 241 (Троецарствие) происходит закрепление в аристократическом пантеоне, а в 739 (дин. Тан) закрепляется и титул вана. В 1530 (дин. Мин) Конфуций получает прозвание 至聖先師, «верховный мудрец [среди] учителей прошлого».

Эту растущую популярность следует сопоставлять с историческими процессами, протекавшими вокруг текстов, из которых почерпываются сведения о Конфуции и отношении к нему. Так, «некоронованный царь» мог служить для легитимации восстановленной династии Хань после кризиса, связанного с узурпацией трона Ван Маном (тогда же в новой столице основывается первый буддийский храм).

Многообразие исторических обликов, в которые образ Конфуция был облечен на протяжении китайской истории, вызвало ироничный комментарий Гу Цзегана , предписывающий «принимать по одному Конфуцию за раз».

См. также

• Родовое древо Конфуция (NB Кун Чуйчан 孔垂長, р. 1975, советник президента Тайваня)

Напишите отзыв о статье "Конфуций"

Примечания

Литература

	Конфуций в Викицитатнике

• (Confucius Publishing Co.Ltd.)

• Буранок С. О. // Научная конференция «Интеллектуальная культура исторической эпохи» УрО РОИИ, Екатеринбург, 26-27 апреля 2007 г.
• Васильев В. А. // Социально-гуманитарные знания . 2006. № 6. С.132-146.
• Головачёва Л. И. Конфуций о преодолении отклонений при просветлении: тезисы // XXXII научная конференция «Общество и государство в Китае» / . М., 2002. С.155-160.
• Головачёва Л. И. Конфуций о цельности // XII Всероссийская конф. «Философии Восточно-Азиатского региона и современная цивилизация» / РАН. Ин-т Дал. Востока. М., 2007. С. 129-138. (Информ. материалы. Сер. Г; Вып.14)
• Головачёва Л. И. Конфуций поистине непрост // XL научая конференция «Общество и государство в Китае». М., 2010. С.323-332. (Учён. зап. / Отд. Китая; Вып.2)
• Го Сяо-ли . // Вопросы философии . 2013. № 3. С.103-111.
• Гусаров В. Ф. Непоследовательность Конфуция и дуализм философии Чжу Си // Третья научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Т.1. М., 1972.
• Илюшечкин В. П. Конфуций и Шан Ян о путях объединения Китая // XVI Научная конференция «Общество и государство в Китае». Ч.I, М., 1985. С.36-42.
• Карягин К. М. / с портр. Конфуция, гравир. в Лейпциге Геданом. - СПб.: Типография Ю. Н. Эрлих, 1891. - 77, с., л. ил., портр. (Жизнь замечательных людей : биографическая библиотека Ф. Павленкова)
• Кобзев А. И. // Философские науки . 2015. № 2. С.78-106.
• Кравцова М. Е. , Баргачева В. Н. // Духовная культура Китая . - М., 2006. T.2. С.196-202.
• Кычанов Е. И. Тангутский апокриф о встрече Конфуция и Лао-цзы // XIX научная конференция по историографии и источниковедению истории стран Азии и Африки. - СПб., 1997. С.82-84.
• Лукьянов А. Е. Лао-цзы и Конфуций: Философия Дао. - М.: Восточная литература , 2001. - 384 с. - ISBN 5-02-018122-6
• Малявин В. В. Конфуций. М.: Молодая гвардия , 1992. - 336 с. (ЖЗЛ) - ISBN 5-235-01702-1 ; 2-е изд., испр. и доп. 2001, - ISBN 978-5-235-03023-7 ; 3-е изд. 2007, - ISBN 978-5-235-03023-7 ; 4-е изд. 2010, - ISBN 978-5-235-03344-3 .
• Маслов А. А. // Маслов А. А. Китай: колокольца в пыли. Странствия мага и интеллектуала. - М.: Алетейя , 2003. С.100-115.
• Переломов Л. С. Конфуций. Лунь Юй. Исследование; перевод древнекитайского, комментарии. Факсимильный текст Лунь юя с комментариями Чжу Си. - М.: Восточная литература, 1998. - 588 с. - ISBN 5 02 018024 6
• Переломов Л. С . Конфуций: жизнь, учение, судьба. - Москва: Наука , 1993. - 440 с. - ISBN 5-02-017069-0 .
• Попов П. С. Изречения Конфуция, учеников его и других лиц. - СПб., 1910.
• Роузман, Генри . О знании (чжи): дискурс-руководство к действию в «Аналектах» Конфуция // Сравнительная философия: Знание и вера в контексте диалога культур / Институт философии РАН. - М.: Восточная литература. 2008. С.20-28. (Сравнительная философия) - ISBN 978-5-02-036338-0 .
• Чепурковский Е. М. Соперник Конфуция: библиографическая заметка о философе Мо-цзы и об объективном изучении народных воззрений Китая. - Харбин , 1928.
• Ян Хин-шун , Донобаев А. Д. Этические концепции Конфуция и Ян Чжу // X научная конференция «Общество и государство в Китае» Ч.I. М., 1979. C. 195-206.

• Bonevac, Daniel ; Phillips, Stephen. Introduction to world philosophy. - New York: Oxford University Press , 2009. - ISBN 978-0-19-515231-9 .
• Creel, Herrlee Glessner . Confucius: The man and the myth. - New York: John Day Company , 1949.
• Dubs, Homer H. The political career of Confucius // Journal of the American Oriental Society (англ.) русск. . - 1946. - Т. 4 , № 66 .
• Golovacheva L. I. Confucious Is Not Plain, Indeed // Современная миссия конфуцианства - сборник докладов междунар. науч. конф. в память 2560 годовщины Конфуция. - Пекин, 2009. В 4 т. - С.405-415. 《儒学的当代使命--纪念孔子诞辰2560周年国际学术研讨会论文集（第四册）》 2009年.
• Hobson, John M. The Eastern origins of Western civilisation. - Cambridge: Cambridge University Press , 2004.
• Chin, Ann-ping . The authentic Confucius: A life of thought and politics. - New York: Scribner , 2007. - ISBN 978-0-7432-4618-7 .
• Kong Demao; Ke Lan; Roberts, Rosemary. The house of Confucius. - Hodder & Stoughton , 1988.
• Parker, John. Windows into China: The Jesuits and their books, 1580-1730. - Trustees of the Public Library of the City of Boston, 1977. - ISBN 0-89073-050-4 .
• Phan, Peter C. Catholicism and Confucianism: An intercultural and interreligious dialogue // Catholicism and interreligious dialogue. - New York: Oxford University Press , 2012. - ISBN 978-0-19-982787-9 .
• Rainey, Lee Dian. Confucius & Confucianism: The essentials. - Oxford: Wiley-Blackwell , 2010. - ISBN 978-1-4051-8841-8 .
• Riegel, Jeffrey K. Poetry and the legend of Confucius"s exile // Journal of the American Oriental Society . - 1986. - Т. 106 , № 1 .
• Yao Xinzhong . . - Brighton: Sussex Academic Press , 1997. - ISBN 1-898723-76-1 .
• Yao Xinzhong. . - Cambridge: Cambridge University Press , 2000. - ISBN 0-521-64430-5 .
• Yu, Jiyuan . The Beginnings of Ethics: Confucius and Socrates // Asian Philosophy 15 (July 2005). Pр.173-89.
• Yu, Jiyuan . The Ethics of Confucius and Aristotle: Mirrors of Virtue. - Routledge , 2007. - 276 p. - ISBN 978-0-415-95647-5 .

Онлайн-публикации

• Ahmad, Mirza Tahir . Ahmadiyya Muslim Community (???). Проверено 7 ноября 2010. .
• (20 February 2011). .
• (недоступная ссылка - история ) . Bandao (21 August 2007). .
• . China Daily (2 February 2007). .
• . China Daily (24 September 2009). .
• . China Economic Net (4 January 2009). .
• . China Internet Information Center (19 June 2006). .
• . Ministry of Commerce of the People"s Republic of China (18 June 2006). .
• Riegel, Jeffrey // The Stanford Encyclopedia of Philosophy . - Stanford University Press , 2012. из первоисточника 15 октября 2012.
• Qiu, Jane . Seed Magazine (13 August 2008). .
• Yan, Liang . Xinhua (16 February 2008). .
• Zhou, Jing . , China Internet Information Center (31 October 2008).

Ссылки

• // Большая советская энциклопедия : В 66 томах (65 т. и 1 доп.) / Гл. ред. О. Ю. Шмидт . - 1-е изд. - М .: Советская энциклопедия , 1926-1947.

Отрывок, характеризующий Конфуций

Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.

22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.

– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L"Empereur! L"Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu"est ce qu"il a dit? Qu"est ce qu"il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.

Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.

С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l"etat de ses troupes dans les differents corps d"annee que j"ai ete a meme d"observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l"esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l"interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu"on rallie l"armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l"artillerie qui n"est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l"on n"y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d"Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.

Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.

Родился Конфуций в 551 г. до нашей эры в царстве Лу. Отец Конфуция Шулян Хэ был храбрым воином из знатного княжеского рода. В первом браке у него родились только девочки, девять дочерей, а наследника не было. Во втором браке столь долгожданный мальчик родился, но, к несчастью, был калекой. Тогда, в возрасте 63 лет, он решается на третий брак, и его женой соглашается стать молодая девушка из рода Янь, которая считает, что нужно выполнить волю отца. Видения, которые посещают ее после свадьбы, предвещают появление великого человека. Рождению ребенка сопутствует множество чудесных обстоятельств. Согласно традиции, на его теле имелось 49 знаков будущего величия.

Так родился Кун-фу-цзы, или Учитель из рода Кун, известный на Западе под именем Конфуция.

Отец Конфуция умер, когда мальчику было 3 года, и молодая мать посвятила всю жизнь воспитанию мальчика. Ее постоянное руководство, чистота личной жизни сыграли большую роль в формировании характера ребенка. Уже в раннем детстве Конфуций отличался выдающимися способностями и талантом предсказателя. Он любил играть, подражая церемониям, бессознательно повторяя древние священные ритуалы. И это не могло не удивлять окружающих. Маленький Конфуций был далек от игр, свойственных его возрасту; главным его развлечением стали беседы с мудрецами и старцами. В 7 лет его отдали в школу, где обязательным было освоение 6 умений: умение выполнять ритуалы, умение слушать музыку, умение стрелять из лука, умение управлять колесницей, умение писать, умение считать.

Конфуций родился с беспредельной восприимчивостью к учению, пробужденный ум заставлял его читать и, самое главное, усваивать все знания, изложенные в классических книгах той эпохи, поэтому впоследствии о нем говорили: «Он не имел учителей, но лишь учеников». При окончании школы Конфуций один из всех учащихся сдал сложнейшие экзамены со стопроцентным результатом. В 17 лет он уже занимал должность государственного чиновника, хранителя амбаров. «Мои счета должны быть верны — вот единственно о чем я должен заботиться», — говорил Конфуций. Позже в его ведение поступил и скот царства Лу. «Быки и овцы должны быть хорошо откормлены — вот моя забота», — таковы были слова мудреца.

«Не беспокойся о том, что не занимаешь высокого поста. Беспокойся о том, хорошо ли служишь на том месте, где находишься».

В двадцать пять лет за свои бесспорные достоинства Конфуций был отмечен всем культурным обществом. Одним из кульминационных моментов в его жизни стало приглашение благородного правителя посетить столицу Поднебесной. Это путешествие позволило Конфуцию в полной мере осознать себя наследником и хранителем древней традиции (таковым считали его и многие современники). Он решил создать школу, основанную на традиционных учениях, где человек учился бы познавать Законы окружающего мира, людей и открывать собственные возможности. Конфуций хотел видеть своих учеников «целостными людьми», полезными государству и обществу, поэтому учил их различным областям знания, основывающимся на разных канонах. Со своими учениками Конфуций был прост и тверд: «Почему тот, кто не задает себе вопросы «почему?», заслуживает того, чтобы я задавал себе вопрос: «Почему я его должен учить?»

«Кто не жаждет знать, того не просвещаю. Кто не горит, тому не открываю. А тот, кто по одному углу не может выявить соотношения трех углов, — я для того не повторяю».

Слава о нем распространилась далеко за пределы соседних царств. Признание его мудрости достигло такой степени, что он занял пост Министра правосудия — в те времена самую ответственную должность в государстве. Он сделал так много для своей страны, что соседние государства стали опасаться царства, блестяще развивавшегося усилиями одной личности. Клевета и наветы привели к тому, что правитель Лу перестал внимать советам Конфуция. Конфуций покинул родное государство и отправился в путешествие по стране, наставляя правителей и нищих, князей и пахарей, молодых и стариков. Везде, где он проходил, его умоляли остаться, однако он неизменно отвечал: «Мой долг распространяется на всех людей без различия, ибо я считаю всех, кто населяет землю, членами одной семьи, в которой я должен исполнять священную миссию Наставника».

Для Конфуция знание и добродетель были едины и неразделимы, и поэтому жизнь в соответствии со своими философскими убеждениями являлась неотъемлемой частью самого учения. «Подобно Сократу, он не отбывал «рабочее время» со своей философией. Не был он и «червем», зарывшимся в свое учение и сидящим на стуле вдали от жизни. Философия была для него не моделью идей, выставляемых для человеческого осознания, но системой заповедей, неотъемлемых от поведения философа». В случае Конфуция можно смело ставить знак равенства между его философией и его человеческой судьбой.

Умер мудрец в 479 году до нашей эры; свою смерть он предсказал ученикам заранее.

Несмотря на внешне скромные биографические данные, Конфуций остается величайшей фигурой в духовной истории Китая. Один из его современников говорил: «Поднебесная давно пребывает в хаосе. Но ныне Небо возжелало сделать Учителя пробуждающим колоколом»

Конфуций не любил говорить о себе и весь свой жизненный путь описал в нескольких строчках:

«В 15 лет я обратил свои помыслы к учению.
В 30 лет — я обрёл прочную основу.
В 40 лет — я сумел освободиться от сомнений.
В 50 лет — я познал волю Неба.
В 60 лет — я научился отличать правду от лжи.
В 70 лет — я стал следовать зову моего сердца и не нарушал Ритуала».

В этом высказывании весь Конфуций — человек и идеал традиции, известной как конфуцианство. Его путь от учёбы через познание «воли Неба» к свободному следованию желаниям сердца и соблюдению правил поведения, которые он считал священными, «небесными», стал нравственным ориентиром всей культуры Китая.

Конфуций – это намного больше, чем имя одного из самых известных китайских мудрецов. По-настоящему имя великого ученого звучит Кун-фу-дзы, что в переводе означает «учитель из рода Кун».
Учения этого легендарного человека, который родился еще в древности и жил в неспокойные для государства времена, навсегда пропитали историю и повлияли на развитие Китая, а также привели к рождению могучей системы религиозных взглядов. Его мысли всесторонне охватывают и отражают высокие духовные и семейные ценности, глубоко анализируют этические стороны бытия и устремляют человека к обретению счастья. Конфуций разработал идеальную систему принципов, которые превращают государство в единое целое с обществом.

Слова Конфуция по-прежнему живы и актуальны для современного человека. Но откуда он пришел, как смог покорить сердце китайского народа, чему учил и что проповедовал?

Жизненный путь древнего философа – семейные истоки

Датой рождения Конфуция считается 551 год до н. э. Родился он и жил в обедневшей аристократической семье воина в городке Цюйфу (сегодня это провинция Шаньдун).

Его отец Шулян Хэ состоял в браке трижды, так как очень мечтал о сыне, а рождались лишь девочки. Вторая жена подарила ему долгожданного сына, но тот был калекой. Будучи уже немолодым, Шулян Хэ решился попытать счастья еще раз и женился в третий раз.

Даже история рождения Конфуция окутана ореолом легендарности. Третьей жене Шулян Хэ было видение, предвещавшее ей стать матерью необычного человека, а вскоре у нее родился мальчик. Счастье отцовства продлилось недолго, ведь будущему философу было лишь три года, когда отец умер. Мать Конфуция после потери мужа всецело посвятила себя своему сыну и вела очень нравственный образ жизни, который повлиял на становление системы семейных ценностей мыслителя.

Конфуций воспитывался на играх, которые имитировали древние китайские традиции, и с детства развил дар предсказания. Его мышление и предпочтения в проведении досуга удивляли окружающих, ведь обычные забавы его мало интересовали, а свое время он предпочитал тратить на приобретение мудрости через общение с учеными людьми.

В возрасте 7 лет он начал посещать школу и оказался очень талантливым учеником. Его ум был всячески устремлен на освоение истин, он очень много читал. Во время учебы Конфуций искусно овладел традиционными на то время умениями: правильно участвовать в ритуальных церемониях, воспринимать музыку, писать и считать, метко стрелять из лука и управлять колесницей.

Период жизни философа приходится на время рождения буддизма и развития даосизма.

Учебные успехи позволили ему в 17 лет занять место чиновника и заведовать амбарами и скотным двором царства Лу. В 25 лет Конфуций считался уважаемым человеком среди культурного общества.

Тогда же правителем ему была оказана честь отправиться с визитом в столицу государства. В этот период Конфуций глубоко осознал свое стремление сохранять традиционное наследие китайского народа. Эта убежденность легла в основу его философской школы, которая обучала жизни по законам природы, напоминала человеку о великих китайских традициях, способствовала самопознанию и изучению своих возможностей. Конфуций полагал, что назначение человека заключается в обязательной полезности обществу и своему государству.

Мудрость ученого покорила людей, которые жили даже в самых отдаленных уголках царства, и позволила достичь самой верхней карьерной ступени – должности министра правосудия. Его могущественное влияние вселяло страх в соседние государства и привело к тому, что его оговорили в глазах правителя. Приняв этот удар от жизни, Конфуций отправился в длительное странствие, посещая все соседние царства и провозглашая свою философию правящей элите и обычным жителям. Любые попытки заставить остаться Конфуцием отклонялись. Он объяснял это потребностью донести свои идеи и другим людям, которых он почитает за свою семью.

После 13 лет странствий Конфуций все же вернулся на родину и посвятил себя учительской деятельности. Количество его последователей множилось и в 484 году до н.э. составляло около трех тысяч человек.

Конфуций всегда жил в соответствии со своими учениями, полностью и наглядно воплощая их своим примером.

С точки зрения Конфуция философия не является сводом оторванных от жизни принципов, а всецело реализуется в поступках человека.

Свой путь великий философ завершил в 479 году до н. э., сумев предсказать дату своей смерти. О смысле жизни в разные возрастные периоды Конфуций рассуждал, говоря, что в пятнадцать лет он всецело был поглощен приобретением и накоплением знаний; в тридцать Конфуций жил, основывая свои мысли и дела на полученных знаниях; в возрасте сорока лет он поборол свои сомнения и страхи; в пятьдесят к нему пришло осознание его места в жизни; в возрасте шестидесяти Конфуций сумел понять разительную разницу между правдой и ложью; а в семьдесят лет полностью освоил все приобретенные знания и смог поступать так, чтобы дела не шли в разрез с этими важными истинами.

Истинную ценность учений философа смогли оценить лишь после его кончины, а на основе его доктрины была составлена известнейшая книга «Лунь-юй», в которую вошли его цитаты и философские беседы.

Популярность учений привела к формированию конфуцианства, которое в 136 году до н.э. стало официальной формой вероисповедания в Китае, а фигура философа стала культовой. Конфуций из странствующего ученого превратился в божество, в честь которого сооружали храмы. Конфуций оставался религиозным оплотом народа вплоть до 1911 года, когда вспыхнула Синьхайская революция и была провозглашена республика.

Востоковед, специалист в области культурных традиций Китая, доктор исторических наук, профессор Алексей Маслов, смотрите в видео ниже, что он говорит о Конфуции.

Философия жизни и книга «Лунь-юй»

О том насколько сохранился оригинал «Лунь-юй» судить невозможно, так как в эпоху правления династии Цинь труды Конфуция подверглись уничтожению. Позже книга была восстановлена, но в наше время известно несколько отличающихся между собой редакций трудов великого философа. Современный текст книги базируется на текстах времен средневековья, который является историческим моментом для упрочнения религиозных основ конфуцианства. Примерной датой рождения этой формы религии считается 722-481 годы до н.э.

Заняли прочное место в традициях китайского народа. Любые отношения между людьми должны основываться на взаимном уважении, умении доверять, обязательной верности и ответственном отношении друг к другу. Конфуций представляет в своей философии государство как одну большую и дружную семью. Управление обществом должно осуществляться через правила и принципы, которые совместными усилиями вырабатываются народом и правлением.

Верил, что государство и отношения между управляющими и управляемыми обязательно должны быть регламентированы гуманностью и взаимным доверием. Он был категорически против насильственного навязывания законов и правил, так как считал, что не найдя в сердце человека отклика, он не помогут в успешном управлении и процветании страны.

Кардинальным отличием учений Конфуция является то, что он привнес в жизнь не новую философию, а возродил к жизни уже существовавшие принципы и идеи. Философ Конфуций делает акцент на том, что человек способен получить новые знания лишь на основе изученных старых правил и традиций. Постоянное стремление к обучению и внедрению в жизнь ритуалов мудрых предков способно научить человека познавать окружающий мир и мыслить.

В отличие от даосизма, который требует от человека больших самопожертвований и аскетического образа жизни, Конфуций предложил свой несверхъестественный и природный путь – обращение к культурным истокам и ценностям. Ритуал в учениях Конфуция представляет собой основу ежедневного существования. Под этим понятием понимается не нечто сложное или непонятное, но сама природа, иллюстрируя наглядно для глаз человека перемену сезонов и демонстрируя различные явления, проводит церемонию.

Конфуций говорил, что законы природы являются стабильными и постоянными, все перемены вершатся по одним и тем же древним правилам, поэтому и свою жизнь человек должен упорядочить согласно мудрости древних.

Огромное место в философии Конфуция занимает этикет – умение правильно себя вести, строить отношения с людьми, которые занимают разные положения в жизни (семья, друзья, слуги), выражать уважение людям по возрастной градации и в соответствии с их положением в обществе и чину. Этикет для Конфуция – это также возможность проявить свою индивидуальность и защитить свои интересы, регламентируемые вербальными и невербальными сигналами. Люди, соблюдающие правила этикета – это человеколюбивые члены общества (концепция «жэнь»), которые способны проявить добродетель и справедливость по отношению к другому человеку (концепция «ли»).

Место, занимаемое Конфуцием и его учениями в Китае сегодня

После установления коммунистического правления в Китае правительство приложило много усилий, чтобы искоренить конфуцианство. Но последние настрои в стране говорят о курсе на восстановление традиционных форм верований и ценностей. Сегодня Китай активно использует в своей политической модели и идеологии принципы, зародившиеся еще, когда жил Конфуций. В основном распространяются идеи связанные с укреплением национального духа. Эксперты считают, что своим экономическим успехом Китай большей частью обязан своей древней идеологии, которую некогда заложил Конфуций, делая государство идеально устроенным механизмом.

Хотя в свое время конфуцианство родилось как форма вероисповедания, сегодня его основополагающие принципы почитаются миллионами людей по всему миру за их практичность и универсальность. Современная форма религии переросла в неоконфуцианство, которое включает принципы жизни Конфуция и элементы даосизма и легизма.

Места где жил Конфуций показаны на видео.

Настоящее имя человека, которого в Европе знают как Конфуция, - Кун Цю, вместе с тем в литературе можно нередко увидеть и такие варианты, как Кун-цзы, Кун Фу-Цзы или просто Цзы, что означает «учитель». Конфуций – великий древний китайский философ, мыслитель, мудрец, основатель философской системы, получившей название «конфуцианство». Его учение стало значимым фактором духовного, политического развития Китая, Восточной Азии, среди всех мыслителей древнего мира ему принадлежит статус одного из величайших. В основе учения Конфуция лежала естественная человеческая потребность в счастье, рассматривались разносторонние вопросы жизненного благополучия и этики.

Родился Конфуций приблизительно в 551 до н. э. в Цюйфу (современная провинция Шаньдун) и являлся потомком аристократического обедневшего рода, сыном пожилого чиновника и его молоденькой наложницы. С детских лет он познал, что такое тяжелая работа и нужда. Трудолюбие, любознательность и осознание необходимости быть человеком культурным сподвигли его идти по пути самообразования и самосовершенствования. Работал в юности смотрителем складов и госземель, однако призвание его было в другом - в том, чтобы учить других. Он начал заниматься этим в 22 года, стал первым частным китайским учителем, а впоследствии снискал славу самого знаменитого педагога в Поднебесной. В открытую им частную школу принимали учеников без оглядки на их материальное состояние и благородство происхождения.

На государственную службу Конфуций впервые попал уже в зрелом, 50-летнем, возрасте; в 496 до н. э. занимал должность первого советника в Лу, однако из-за интриг, невозможности реально влиять на госполитику вышел в отставку, чтобы целых 13 лет странствовать в компании учеников по Китаю. В ходе путешествия он наносил визиты к правителям разных областей, стараясь донести до них этико-политическое учение, превратить их в единомышленников, однако целей своих не достигал.

Возвращение в Лу состоялось в 484 г. до н. э. С этого времени биография Конфуция всецело связана с преподаванием. Предание гласит, что количество его учеников приближалось к трем тысячам, из которых примерно 70 могли называть себя ближайшими, а 12 всегда неотступно следовали за наставником. По именам же известно 26 человек, которые доподлинно являлись его учениками. Параллельно преподаванию Конфуций занимался книгами: собирал их, систематизировал, редактировал, распространял – в частности, Ши-цзин («Книгу песен»), И цзин («Книгу перемен»). Смерть настигла великого китайского мудреца примерно в 479 г. до н. э., как гласит предание, на берегу тихо несущей свои воды реки, под сенью листвы. Похоронили философа на кладбище, на котором впоследствии предполагалось хоронить только его потомков, наиболее близких учеников, последователей.

Новая жизнь учения Конфуция началась после смерти его автора. Последователями была написана книга «Беседы и суждения» («Лунь-юй»), представлявшая собой записанные беседы учителя с единомышленниками, учителями, высказывания Конфуция. Вскоре она приобрела статус канона его учения. Конфуцианство получило всеобщее признание, а после 136 г. до н. э. с подачи императора У-ди приобрело статус официального вероучения. Конфуцию поклонялись как божеству, считали первоучителем человечества, строили в его честь храмы. Культ великого китайского мудреца перестал поддерживаться с началом буржуазной Синьхайской революции (1911 г.), однако авторитет Конфуция по-прежнему велик и не подвергается ревизии.

Биография из Википедии

Был потомком знатного рода Кун. Его родословная, очень хорошо изученная китайскими средневековыми авторами, восходит к верному последователю императора династии Чжоу Чэнь-вана, по имени Вэй-цзы, пожалованного за верность и доблесть уделом (царством) Сун и полагающимся в таком случае титулом чжу хоу. Однако на протяжении поколений род Конфуция утратил былое влияние и обеднел; одному из его предков по имени Му Цзинфу пришлось бежать из родного княжества и обосноваться на чужбине, в царстве Лу.

Конфуций был сыном 63-летнего военного Шулян Хэ (叔梁纥, Shūliáng Hé) и семнадцатилетней наложницы по имени Янь Чжэнцзай (颜征在 Yán Zhēngzài). Отец будущего философа скончался, когда сыну его исполнилось всего полтора года. Отношения между матерью Конфуция Янь Чжэнцзай и двумя старшими женами были напряженными, причиной чего был гнев старшей жены, которая так и не смогла родить сына, что очень важно для китайцев того периода. Вторая жена, родившая Шулян Хэ слабого, болезненного мальчика (которого назвали Бо Ни), тоже недолюбливала молодую наложницу. Поэтому мать Конфуция вместе с сыном покинула дом, в котором он родился, и вернулась на родину, в г. Цюйфу, но к родителям не вернулась и стала жить самостоятельно.

С раннего детства Конфуций много работал, поскольку маленькая семья жила в бедности. Однако его мать, Янь Чжэнцзай, вознося молитвы предкам (это было необходимой частью культа предков, повсеместного в Китае), рассказывала сыну о великих деяниях его отца и его предков. Так у Конфуция крепло осознание того, что ему необходимо занять достойное его рода место, поэтому он начал заниматься самообразованием, в первую очередь - изучать необходимые каждому аристократу Китая того времени искусства. Усердное обучение принесло свои плоды и Конфуция назначили сначала распорядителем амбаров (чиновником, ответственным за прием и выдачу зерна) в клане Цзи царства Лу (Восточный Китай, современная провинция Шаньдун), а потом чиновником, отвечающим за скот. Будущему философу тогда исполнилось - по оценкам разных исследователей - от 20 до 25 лет, он уже был женат (с 19 лет) и имел сына (по имени Ли, известного также под прозвищем Бо Юй).

Это было время заката империи Чжоу, когда власть императора стала номинальной, разрушалось патриархальное общество и на место родовой знати пришли правители отдельных царств, окружённые незнатными чиновниками. Крушение древних устоев семейно-кланового быта, междоусобные распри, продажность и алчность чиновников, бедствия и страдания простого народа - всё это вызывало резкую критику ревнителей старины.

Осознав невозможность повлиять на политику государства, Конфуций подал в отставку и отправился в сопровождении учеников в путешествие по Китаю, во время которого он пытался донести свои идеи правителям различных областей. В возрасте около 60 лет Конфуций вернулся домой и провёл последние годы жизни, обучая новых учеников, а также систематизируя литературное наследие прошлого Ши-цзин (Книга Песен), И цзин (Книга Перемен) и др.

Ученики Конфуция по материалам высказываний и бесед учителя составили книгу «Лунь Юй» («Беседы и суждения»), которая стала особо почитаемой книгой конфуцианства (среди многих подробностей из жизни Конфуция там вспоминается Бо Юй 伯魚, его сын - также называемый Ли 鯉; остальные детали биографии сосредоточены большей частью в «Исторических записках» Сыма Цяня).

Из классических книг произведением Конфуция несомненно можно считать только Чуньцю («Весна и Осень», летопись удела Лу с 722 по 481 г. до н. э.); затем весьма вероятно, что он редактировал Ши-цзин («Книга стихотворений»). Хотя число учеников Конфуция определяется китайскими учёными до 3000, и в том числе около 70 ближайших, но в действительности мы можем насчитать известных по именам всего только 26 несомненных его учеников; любимейшим из них был Янь-юань. Другими близкими его учениками были Цзэн-цзы и Ю Жо (см. en:Disciples of Confucius).

Учение

Хотя конфуцианство часто называют религией, в нём нет института церкви, и для него не важны вопросы теологии. Конфуцианская этика не религиозна. Идеалом конфуцианства является создание гармоничного общества по древнему образцу, в котором всякая личность имеет свою функцию. Гармоническое общество построено на идее преданности (чжун , 忠) - лояльности в отношении между начальником и подчинённым, направленной на сохранение гармонии и самого этого общества. Конфуций сформулировал золотое правило этики: «Не делай человеку того, чего не желаешь себе».

Пять постоянств праведного человека

• Жэнь （仁） - «человеческое начало», «любовь к людям», «человеколюбие», «милосердие», «гуманность». Это - человеческое начало в человеке, которое является одновременно его долгом . Нельзя сказать, что представляет собой человек, не ответив одновременно на вопрос о том, в чём заключается его нравственное призвание. Говоря по-другому, человек есть то, что он сам из себя делает. Как Ли следует из И , так И следует из Жэнь . Следовать Жэнь значит руководствоваться сочувствием и любовью к людям. Это то, что отличает человека от животного, то есть то, что противостоит звериным качествам дикости, подлости и жестокости. Позже символом постоянства Жэнь стало Дерево
• И (义 [義]) - «правда», «справедливость». Хотя следование И из собственных интересов не является грехом, справедливый человек следует И так как это правильно. И основано на взаимности: так, справедливо почитать родителей в благодарность за то, что они тебя вырастили. Уравновешивает качество Жэнь и сообщает благородному человеку необходимую твёрдость и строгость. И противостоит эгоизму. «Благородный человек ищет И , а низкий - выгоды». Добродетель И впоследствии была увязана с Металлом .
• Ли (礼 [禮]) - буквально «обычай», «обряд», «ритуал». Верность обычаям, соблюдение обрядов, например почтение к родителям. В более общем смысле Ли - любая деятельность, направленная на сохранение устоев общества. Символ - Огонь . Слово «ритуал» - не единственный русский эквивалент соответствующего китайского термина «ли», который может быть переведен также как «правила», «церемонии», «этикет», «обряд» или, точнее, «обычай». В самом общем виде под ритуалом понимаются конкретные нормы и образцы общественно достойного поведения. Его можно истолковать как своего рода смазку социального механизма.
• Чжи (智) - здравый смысл, благоразумие, «мудрость», рассудительность - умение просчитать следствия своих действий, посмотреть на них со стороны, в перспективе. Уравновешивает качество И , предупреждая упрямство. Чжи противостоит глупости. Чжи в конфуцианстве ассоциировалась с элементом Воды .
• Синь (信) - искренность, «доброе намерение», непринуждённость и добросовестность. Синь уравновешивает Ли , предупреждая лицемерие. Синь соответствует элемент Земли .

Нравственные обязанности, поскольку они материализуются в ритуале, становятся делом воспитания, образования, культуры. Эти понятия у Конфуция не были разведены. Все они входят в содержание категории «вэнь» (первоначально это слово означало человека с разрисованным туловищем, татуировкой). «Вэнь» можно истолковать как культурный смысл человеческого бытия, как воспитанность. Это не вторичное искусственное образование в человеке и не его первичный естественный слой, не книжность и не природность, а их органический сплав.

Распространение конфуцианства в Западной Европе

В середине XVII века в Западной Европе возникла мода на все китайское, и вообще на восточную экзотику. Эта мода сопровождалась и попытками освоить китайскую философию, о которой часто стали говорить иногда в возвышенных и восхищенных тонах. Так, например, англичанин Роберт Бойль сравнивал китайцев и индусов с греками и римлянами.

В 1687 году выходит в свет латинский перевод «Лунь юя» Конфуция. Перевод подготовила группа иезуитских учёных. В это время иезуиты имели многочисленные миссии в Китае. Один из публикаторов, Филипп Купле, возвратился в Европу в сопровождении молодого китайца, крещёного под именем Мишель. Визит этого гостя из Китая в Версаль в 1684 году дополнительно придал интерес к китайской культуре в Европе.

Один из самых известных иезуитских исследователей Китая, Маттео Риччи, пытался найти концептуальную связь между китайскими духовными учениями и христианством. Более того, он считал, что всякая религия должна иметь своего основателя, получившего первое откровение или Пришедшего , поэтому он назвал Конфуция основателем «конфуцианской религии».

Французский философ Николя Мальбранш в своей книге «Беседа христианского мыслителя с китайским», вышедшей в 1706 году, вёл полемику с конфуцианством. Мальбранш утверждает в своей книге, что ценность христианской философии состоит в том, что она опирается одновременно и на интеллектуальную культуру, и на ценности религии. Китайский мандарин, напротив, являет в книге пример голого интеллектуализма, в котором Мальбранш усматривает пример глубокой, но частичной мудрости, достижимой с помощью одних только знаний. Таким образом, в интерпретации Мальбранша, Конфуций - не основатель религии, а представитель чистого рационализма.

Готфрид Вильгельм Лейбниц также уделил учению Конфуция немало времени. В частности, он сравнивает философские позиции Конфуция, Платона и христианской философии, приходя к выводу, что первый принцип конфуцианства, «Ли» - это Разум как основание Природы . Лейбниц проводит параллель между принципом разумности сотворенного мира, принятого в христианском мировоззрении, новоевропейским понятием субстанции как познаваемой, сверхчувственной основы природы, и платоновским понятием «высшего блага», под которым тот понимает вечную, несотворенную основу мира. Следовательно, конфуцианский принцип «Ли» подобен платоновскому «высшему благу» или христианскому Богу.

Последователь и популяризатор метафизики Лейбница, один из самых влиятельных философов Просвещения, Христиан фон Вольф унаследовал от учителя уважительное отношение к китайской культуре и, в частности, к конфуцианству. В своем сочинении «Речь о нравственном учении китайцев», а также в иных трудах, он неоднократно подчеркивал общечеловеческое значение учения Конфуция и необходимость его внимательного изучения в Западной Европе.

Известный немецкий историк Иоганн Готфрид Гердер , критически оценивающий китайскую культуру, как оторванную от иных народов, косную и неразвитую, также немало нелестного сказал и о Конфуции. По его мнению, этика Конфуция способна породить только рабов, закрывшихся от всего мира и от нравственного и культурного прогресса.

В своих лекциях по истории философии Гегель скептически оценивает тот интерес к конфуцианству, который имел место в Западной Европе в XVII-XVIII вв. По его мнению, в «Лунь юе» нет ничего замечательного, а есть лишь совокупность банальностей «ходячей морали». По мнению Гегеля, Конфуций являет собой образец чисто практической мудрости, лишенной достоинств западноевропейской метафизики, оцениваемой Гегелем очень высоко. Как замечает Гегель, «для славы Конфуция было бы лучше, если бы его произведения не были бы переведены».

Письменные памятники

Конфуцию приписывается редактура множества классических произведений, однако в настоящее время большинство учёных согласны с тем, что единственный текст, действительно представляющий его идеи, - это «Лунь юй » («Беседы и суждения»), составленный из школьных записей Конфуция его учениками уже после смерти мыслителя.

Многие высказывания Конфуция содержатся в других ранних текстах, напр. «Кун-цзы цзя юй» 孔子家語. Анекдоты с его участием, иногда пародийного свойства, фигурируют в даосской литературе.

Почитание

Выделение особы Конфуция в титульную фигуру классического китайского образования происходило постепенно. Первоначально его имя могло упоминаться в сочетании с Мо-цзы (Кун-мо 孔墨) или в списке других интеллектуалов доимперского периода. Иногда оно соотносилось с термином жу 儒 - однако до конца не ясно, подразумевал ли он другие интеллектуальные традиции помимо конфуцианской (о дальнейшем уравнивании этого понятия с конфуцианством, см.).

Популярность Конфуция утверждается в дин. Хань: в литературе этой эпохи он выступает уже не только учителем и политиком, но и законодателем, пророком и полубогом. Интерпретаторы комментариев к «Чуньцю» приходят к выводу, что Конфуций удостоился получить «небесный мандат», и поэтому называют его «некоронованным ваном». В 1 г. н. э. он становится объектом государственного почитания (титул 褒成宣尼公); с 59 н. э. за ним утверждаются регулярные приношения на местном уровне; в 241 (Троецарствие) происходит закрепление в аристократическом пантеоне, а в 739 (дин. Тан) закрепляется и титул вана. В 1530 (дин. Мин) Конфуций получает прозвание 至聖先師, «верховный мудрец [среди] учителей прошлого».

Эту растущую популярность следует сопоставлять с историческими процессами, протекавшими вокруг текстов, из которых почерпываются сведения о Конфуции и отношении к нему. Так, «некоронованный царь» мог служить для легитимации восстановленной династии Хань после кризиса, связанного с узурпацией трона Ван Маном (тогда же в новой столице основывается первый буддийский храм).

Вместе с развитием экзаменационной системы, по Китаю распространились храмы, посвящённые Конфуцию (en:Temple of Confucius). Наиболее известными среди них являются Храм Конфуция на его родине, в Цюйфу, в Шанхае, Пекине, Тайчжуне.

Многообразие исторических обликов, в которые образ Конфуция был облечен на протяжении китайской истории, вызвало ироничный комментарий Гу Цзегана, предписывающий «принимать по одному Конфуцию за раз».